Личный дневник как доказательство в уголовном процессе. Взгляд Асият Алибековой

Алибекова Асият Мурадовна

00:04 12.12.2023 (обновлено: 15:27 07.06.2024)

Юрист

Дневник - исповедь на бумаге?

Источником сведений, составляющую личную тайну, является дневник, в котором человек пишет о себе в расчёте на то, что это никто не прочтет и освещенные в нем сведения о его жизни останутся закрытыми и защищенными от других людей, государства, общества.

Возникает справедливый вопрос: можно ли использовать подобный дневник как доказательство в уголовном процессе, учитывая, что одним из важнейших прав личности является неприкосновенность частной жизни (ст. 23, 24 Конституции РФ)?

Уголовно-процессуальный закон не отвечает на это отрицательно, а нормы федеральных законов и позиции судов указывают на то, что личная тайна перестает быть тайной, если речь идет о преступлении.

Как отмечают Т.Я. Хабриева и В.Е. Чиркин:

«…не существует абсолютных прав и свобод, все они могут быть ограничены, но только на основе закона, в пределах, допускаемых конституцией … )» [1]. Это также  следует из Основного закона (ч. 3 чт. 55 Конституция).

С учетом указанного законодатель и вершители правосудия на практике отдают приоритет публичным интересам, чем индивидуальному интересу личности по охране сведений личного характера.

Проиллюстрируем сказанное на примерах.

Нередко от медработников и медорганизаций требуют раскрыть медицинскую тайну [2], в числе которой может фигурировать и личный дневник пациента, который он вел по рекомендации врача.

Законодатель допускает такое раскрытие без согласия лица или его законного представителя по запросу органов дознания и следствия, суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством (п. 3 ч. 4 ст. 13 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» 21.11.2011 № 323-ФЗ).

Указанное также отражено в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)».

Подобный подход соответствует международной практике. Европейский суд по правам человека, рассматривая жалобы, на нарушение прав, связанных с обнародованием сведений личного характера при расследовании преступлений, неоднократно отмечал, что такое раскрытие допустимо, поскольку его целью является предотвращение преступлений и защита прав и свобод других лиц (см. Постановление ЕСПЧ от 06.06.2013 по делу «Авилкина и другие против России»).

Таким образом, исходя из приоритета публичных интересов, вершители правосудия нередко используют записи из личного дневника чаще - подсудимых, реже – потерпевших для установления тех или иных фактов, о чем свидетельствуют следующие примеры.

 А. В одном деле суд пришел к выводу о том, что обвиняемая М. совершила убийство из-за неприязненных отношений к потерпевшим, на основании оглашенных и исследованных в судебном заседании записей из личного дневника обвиняемой М.  В записях осужденная описывала чувства ненависти к потерпевшим Ч. и Б. (см.  Определение Верховного Суда Российской Федерации по делу № 2-39/07 от 24.04. 2008).

Б. В другом деле суд отклонил версию о суициде потерпевшего С., то есть умышленном падении его в воду, в частности,  оценив содержание его дневников, из которых следовало об отсутствии у погибшего суицидальных наклонностей и о наличии у него жизненных целей и желании их достижения (см. Приговор Городецкого городского суда Нижегородской области от 19.05.2020 по делу  № 1-1/2020).

История показывает, что такая практика имела место еще в далёком прошлом.  Так, Устав уголовного судопроизводства 1864 оценивал дневник в качестве письменного доказательства и допускал возможность его приобщения к материалам дела.   

В нынешних реалиях суды оценивают личный дневник как вещественное доказательство (см Приговор мирового судьи судебного участка № 1 Нижнетуринского судебного района Свердловской области от 17.02.2017 г. по делу №  1-4/2017). Однако не исключаем возможность иной квалификации, в частности, как иного документа.  

Интерес представляет мнение А. Ф. Кони, который отметил:

«Дневник очень опасное, в смысле постижения правды, доказательство. Кроме весьма редких случаев, когда дневник бывает отражением спокойных наблюдений над жизнью со стороны зрелого и много пережившего человека и когда он более походит на мемуары, он пишется в ранней молодости, которой свойственно увлечение и невольное преувеличение своих ощущений и впечатлений…. Поэтому человек часто в дневнике … обманывает себя сам в передаче своих чувств и мнений» [3].

Думается, что такие риски исключаются тем, что сведения из личного дневника в уголовном процессе могут быть положены в основу приговора только в том случае, если они соответствуют установленным УПК РФ критериям допустимости, относимости и достоверности.

Дневник как исповедь бумаге

С определённой долей условности сведения из личного дневника можно прировнять к исповеди верующего: в первом случае человек откровенно признается в чём-н., сообщает свои мысли и взгляды бумаге, а во втором – священнослужителю. При этом режим раскрытия указанных сведений в зависимости от того, кому они были сообщены отличается: священнослужители могут разгласить тайну исповеди в уголовном процессе только по своей воле, так как закон запрещает правоохранительным структурам обращаться к священнослужителям за конфиденциальным содействием и допрашивать их по обстоятельствам, которые стали им известны из исповеди.  Так, родители требовали раскрыть тайну исповеди их дочери о ее сексуальных отношениях с мужчиной старше ее, про которого она рассказала в исповеди. Хоть сама девочка и её семья были согласны на раскрытие пастором тайны, но суд признал такое требование к служителю неправомерным [4].

В другом же деле после добровольного раскрытия священником исповеди настоящего преступника осужденный по делу об убийстве был выпущен на волю спустя 12 лет [5].

Уважаемый читатель, спасибо за внимание, если будут вопросы, автор готов к диалогу и обсуждению!  
 

Список использованных источников

1.                  Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. Москва: Норма, 2005. С. 133-134.

2.                  Папеева К.О. Проблемы уголовно-правовой охраны медицинской тайны // Медицинское право. 2007. № 4. С. 26.

3.                  Кони Ф. А. Нравственные начала в уголовном процессе. Воспроизведено по изданию: А. Ф. Избранные произведения. М., Госюриздат, 1956.

URL:  http://vivovoco.ibmh.msk.su/VV/PAPERS/BIO/KONI/AFKONI_E.HTM

4.                  Simcha Fisher. Some Questions about the Seal of Confession. URL: //http://www. ncregister.com/blog/simcha-fisher/some-questions-about- the-seal-of-confession.

5.                  Разглашение тайны исповеди спасло невиновного // Правой портал Право.ru.

URL: https://pravo.ru.

6.                  Постановление Европейского суда по правам человека от 6 июня 2013 г. по делу «Авилкина и другие против Российской Федерации» // Официальный сайт ЕСПЧ.

7.                  Определение Верховного Суда Российской Федерации по делу № 2-39/07 от 24.04. 2008. URL: sudact.ru.

8.                  Приговор мирового судьи судебного участка № 1 Нижнетуринского судебного района Свердловской области от 17.02.2017 г. по делу №  1-4/2017. URL: sudact.ru.

9.                  Приговор Городецкого городского суда Нижегородской области от 19.05.2020 по делу  № 1-1/2020. URL: sudact.ru.