Преюдиция в уголовном процессе. Что изменится, если сейчас вернуться к первоначальной редакции ст. 90 УПК РФ?

Преюдиция в уголовном процессе подразумевает принятие на веру фактов, ранее установленных вступившим в законную силу решением суда, без дополнительной проверки лицом, ведущим производство по делу. Однако едва ли можно найти две одинаковые дефиниции преюдиции в научных исследованиях, посвящённых данной теме: учёные фиксируют внимание на разных гранях понятиях[1]. К тому же подход законодателя к преюдиции в уголовном процессе за последние тридцать лет неоднократно менялся.

Два краеугольных вопроса сводятся, во-первых, к соотношению преюдиции с внутренним убеждением лица, которое ведёт производство по делу, и во-вторых, к отраслевой сфере применения преюдиции. То есть возможно ли опровергнуть преюдиционную силу за фактом, ранее установленным решением суда, при наличии сомнений в правильности и назначить дополнительную проверку? А также решения каких судов и по какому перечню дел принимаются на веру в рамках уголовного процесса?

Первоначальная редакция действующего УПК РФ 2001г. предполагала, что преюдиция опровержимая (если обстоятельства вызывали сомнения у суда, их можно было заново проверить) и внутриотраслевая (была только у фактов, установленных вступившим в силу приговором).

Конституционный Суд в середине нулевых, рассматривая жалобы, лишь косвенно затрагивающие вопрос преюдиции, неоднократно подчёркивал, что преодоление окончательности судебных решений допустимо только в рамках строгой процедуры пересмотра и при наличии фундаментальных ошибок для поддержания стабильности и правовой определённости[2]. Закреплённая вольность, условность преюдиции оценивалась негативно.

Ласточка, сулящая серьёзные перемены, пролетела в конце 2007г., когда в Конституционный Суд обратился Суринов Т.С., оспаривая конституционность ст.90 УПК о преюдиции. Заявитель был осужден за мошенничество и легализацию денежных средств в результате совершения преступных действий с оборудованием марки «Томпсон». Однако на момент вынесения приговора уже вступило в силу решение Высшего Арбитражного суда, по которому компания Суринова признана собственником спорного оборудования, а совершённые  сделки – законными и действительными. Решение Арбитражного суда было проигнорировано в ходе уголовного дела[3].

Хотя в 2008г. КС в целом не нашёл нарушений конституционных прав, разъяснив, что ст.90 УПК не предполагает возможность вовсе не принимать во внимание решения арбитражных судов, а все доказательства должны оцениваться по внутреннему убеждению судьи, в конце мотивировочной части определения говорилось: «Вместе с тем не исключается дальнейшее совершенствование законодательства».

Так и случилось: в 2009г. в ст.90 УПК РФ была принята новая редакция, прямо распространившая преюдиционную силу на решения судов в рамках гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. Этим же пакетом поправок исключалась условность преюдиции: теперь нет указания на возможность назначить дополнительную проверку при наличии сомнений у суда[4].

В 2009г. для института преюдиции произошло ещё одно важное событие: Президент Российской Федерации в ежегодном послании к Федеральному Собранию обратил внимание на необходимость увеличения использования административной преюдиции в уголовном праве. Поэтому в последующем в Уголовном кодексе появились новые составы с административной преюдицией (например, ст. 116.1 – нанесение побоев лицом, ранее подвергнутых административному наказанию, ст. 158.1 – мелкое хищение, совершённое лицом, подвергнутым административному наказанию, и ряд других с подобной конструкцией).

Споры о содержании ст.90 УПК, как и о необходимости административной преюдиции, не утихают и сейчас. В апреле 2023г. Государственная Дума РФ отклонила законопроект, которым исключается преюдиционность постановлений, принятых в соответствии с КоАП[5]. Хотя ст. 90 УПК не перечисляет в списке «обязательных» к принятию на веру решений, вынесенных по КоАП, на практике законность таких постановлений в рамках уголовного дела не проверяется, и привлечение к уголовной ответственности по статьям с административной преюдицией происходит без соблюдения строгой процедуры уголовного судопроизводства[6]. То есть межотраслевая и неопровержимая преюдиция начинает остро противоречить основным началам уголовно-процессуального права: презумпции невиновности и объективной истине.

Дискуссия о формулировке нормы о преюдиции, пожалуй, вечна: едва ли возможно составить идеальную, абсолютно положительную, непротиворечивую статью. На мой взгляд, действующая редакция – один из удачных, соответствующих практике, вариантов. Однако за последние десять лет звучали предложения вернуться к первоначальной редакции ст.90 УПК РФ 2001г., поэтому интересно рассмотреть, как изменится наша правовая система, если внутриотраслевая и условная преюдиция вновь станет Законом.

Во-первых, «повиснет в воздухе» судьба составов с административной преюдицией. Как с формальной точки зрения можно привлекать к уголовной ответственности лиц, ранее подвергавшихся административному наказанию, если уголовный процесс не признаёт преюдиционную силу за никакими иными решениями, кроме приговоров? Редакции подлежит, как минимум, грамматическая конструкция таких статей.

Во-вторых, массовой станет проблема, с которой обратился в Конституционный Суд гражданин Суринов в 2008г., о чём говорилось выше. Есть риск, что практике по уголовным делам придётся распутывать клубок из коллизий между решениями, принятыми в рамках разных процессов, причём не имея возможности всесторонне исследовать материалы дела, над которыми годами бились профильные специалисты. Такая проблема в первую очередь касается преступлений в сфере экономической деятельности, где параллельно с уголовным делом идёт гражданско-правовой спор и ряд налоговых и аудиторских проверок[7].

В-третьих, в процессуальной ловушке окажется уголовная ответственность руководителей юридических лиц после снятия «корпоративной вуали». Если уголовный процесс не признаёт факты, установленные решениями арбитражных судов, то даже возбуждение уголовного дела может стать проблемой.

Сложно сказать, будет ли вообще необходимость менять нормы материального права в соответствующей главе УК, всё же преюдиция – это элемент процесса. Но если мы вернёмся к первоначальной редакции ст.90, возрастёт запрос на дополнительные подзаконные акты, регламентирующие преодоление противоречий между окончательными решениями разных судов. Однако закрепление примата каких-либо решений (например, вынесенных «профильным» судом) станет широким шагом в сторону формальной оценки доказательств и грозит сломать весь современный уголовный процесс.

На мой взгляд, формулировка, принятая в 2001г. сейчас нежизнеспособна. Внутриотраслевая преюдиция в уголовном процессе не соответствует этапу развития правоотношений, поэтому поставит перед отраслью дополнительные проблемы. Однако возвращение условной преюдиции в норму ст.90, т.е. ушедшего упоминания «если данные обстоятельства не вызывают сомнения у суда», может помочь достижению целей уголовного судопроизводства.

[1] Приведу некоторые подходы к пониманию преюдиции.

Профессор МГУ Л.В. Головко определяет преюдицию как «классический институт доказательственного права, который связан исключительно с установлением фактических обстоятельств дела, а не юридической оценкой, предполагающий освобождение от повторного доказывания ранее установленных судом обстоятельств, отражённых во вступившем в законную силу решении» (Головко Л.В. Три аксиомы применения института преюдиции в уголовном процессе // Доказывание и принятие решений в современном уголовном судопроизводстве. Сборник научных трудов памяти профессора П.А. Лупинской. М. МГЮА. 2011. С. 60).

Профессор НИУ ВШЭ Н.А. Колоколов называет преюдицию технологическим приёмом, в основе которого вера, что суд ранее правильно установил фактические обстоятельства (Колоколов Н.А. и др. Преюдиция и сделки с правосудием // Закон. 2015. №8. С. 27).

В советском понимании норма о преюдиции означала, что некоторые факты могут не подвергаться исследованию, если они установлены ранее вынесенным решением суда (но не приговором!). Однако М.С. Строгович негативно оценивал факт наличия подобной нормы в УПК РСФСР, потому что она потенциально ограничивала принцип объективной истины и оценки доказательств по внутреннему убеждению суда и лица, ведущего расследование (Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М.: «Наука», 1968. С. 263–265).

[2] См., например: Постановление Конституционного суда РФ от 11.05.2005 №5-П, Постановление Конституционного суда РФ от 05.02.2007 №2-П. Преюдиция направлена на сохранение стабильности и общеобязательности  судебных решений, поэтому КС и в более поздних решениях указывал на важнейшую необходимость принимать факты, установленные судом, впредь до их опровержения (Постановление Конституционного Суда от 21.12.2011 №30-П, Определение от 06.11.2014 №2528-О).

[3] Определение Конституционного суда РФ от 15.01.2008 №193-О-П

[4] СЗ РФ. 2010. №1. Ст.4.

[5] Карточка законопроекта №791911–7 // Система обеспечения законодательной деятельности. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/791911-7 (дата обращения 25.06.2023).

[6] Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в ст. 90 УПК РФ» // Система обеспечения законодательной деятельности. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/791911-7 (дата обращения 25.06.2023).

[7] Подробнее см., напр.: Черепанов С.А. О взаимном правовом влиянии налоговых, административных, уголовных правоприменительных актов, связанных с нарушениями фискального законодательства (по мотивам Постановления КС РФ от 12.05.21 №17-П). URL: https://zakon.ru/blog/2022/4/21/o_vzaimnom_pravovom_vliyanii_nalogovyh_administrativnyh_ugolovnyh_pravoprimenitelnyh_aktov_svyazanny (дата обращения 27.06.2023).

Помощник адвоката

Анастасия Прокопец

2023